26 мая на 85-м году жизни скончался Юрий Иванович Морозов. Заслуженный мастер спорта и Заслуженный тренер СССР. В 1956-73 годах он выступал за «Химик».
В роли капитана он провел 13 из 16 сезонов. На счету хоккеиста 450 матчей, 170 заброшенных шайб. Морозов дважды становился бронзовым призером чемпионата СССР. По окончании карьеры игрока стал тренером, возглавлял родной клуб (1975-82), горьковское «Торпедо» (1983-85) и молодежную сборную страны, которая под его руководством трижды выигрывала чемпионаты мира (1974, 1975, 1980).
Любовь и предательства
С появлением в Мытищах хоккейной команды, сначала «Химика», потом «Атланта», Юрий Иванович постоянно бывал на матчах. Держался в пресс-центре скромно, на расстоянии от шумной журналисткой братии.
Ближе познакомиться и подружиться, нам помог невольно Борис Веригин. Вернее, его имя. Потому что сам Веригин в Мытищи не приезжал. Но стоило попросить сравнить воскресенского ветерана с капитаном мытищинской команды Николаем Прониным, как Морозов сразу расцвел, посветлел. Лед растаял.
Веригин был его любимцем. И по игровым качествам, и по бойцовским. Хоть и неприятностей много доставлял. То одного судью начнет душить во время матча, то в другого шайбой выстрелит. И все-таки игровые качества привлекали. Юрия Ивановича радовало, что до сих пор помнят этого неординарного игрока.
Морозова в Воскресенске считают своим, хоть тот никогда там не жил. На тренировки и матчи добирался из Москвы. Он рассказывал:
— В самом начале вообще на поездах с паровозами ездил. Потом на электричках. Три часа в один конец. Эпштейн мне выбил трехкомнатную квартиру у метро «Бабушкинская». Это север Москвы. И оттуда ездил на юг Подмосковья.
— Это с ума сойти!
— Правда, Эпштейн разрешал некоторые тренировки пропускать. Все ж полегче было. Хотя меня Майоров в «Спартак» звал, в «Динамо» звали.
— Почему не пошли? Все-таки ближе ездить, да и путь в сборную из этих команд проще?
— Из-за Эпштейна. Не захотел его бросать. А в сборную я и так попадал. Но на сборы. Даже пару товарищеских матчей сыграл, забил. Но в заявку на большие турниры не попадал. Во второй сборной играл. Первым за границу играть поехал, в Австрию. Но мне там не понравилось. Вроде все хорошо было – и болельщики меня любили, и клуб все делал, хотели продлить контракт. Но уклад жизни и обычаи в Австрии – не для русского человека… Так что, все было, но при Эпштейне я чувствовал себя комфортнее.
— Так любили Эпштейна?
— Да. Для меня он – отец родной. И по спорту, и по жизни… Надо представлять реалии тех лет когда мы начинали. Время было суровое. Многие признавались, что если бы не спорт, то они бы точно в тюрьме оказались. Сейчас это называется – социальный лифт. Какой там лифт! По ступенькам карабкались! Ведь ничего у нас тогда не было. Ни защиты на теле – если шайба попадала, то боль ужасная. Ни милосердия – мне раза три нос ломали. Ничего, спицы вставят – и снова в бой! Над нами нынешнее поколение смеется, что мы не умели верхом бросать, по льду шайбу возили. Так какие клюшки у нас тогда были? С другой стороны, может, оттуда и пошел комбинационный стиль советского хоккея. Не на силу броска надеялись, а на командные действия. Если сравнивать тот хоккей и нынешний – это разные вещи. Сейчас хоккей более силовой, динамичный, на грани фола. Наш «Химик» был более техничным. Например, по-канадски шайбу в зону соперника не вбрасывали, входили за счет техники.
— Но вот читал книгу Эпштейна и Вуколова «Хоккейные истории и откровения Семеныча» — там о вас всего три строчки. Несмотря на то, что 13 лет капитаном были. Николай Семенович обиделся, что вы заняли его место?
— Да, действительно, обиделся. Хотя я был честен с ним, дважды предупреждал, что меня вызывало руководство и уговаривало принять команду. Эпштейн не верил, что после 23 работы его могут освободить. Тем более год оставался до пенсии. И я говорил руководству, что не готов. Но «партия сказала надо». Все-таки, мне пришлось сменить Эпштейна у руля команды. Он воспринял это, как предательство. Со временем отношения немного наладились, общались. Но прежней теплоты с его стороны уже не было.
— А вас пытался кто-то «подсидеть»?
— Да, известный игрок. В «Химике».
— Кто?
— Юрий Ляпкин.
— ??? Он же никогда тренером не был!
— Ну, вот так. Очень ему тогда хотелось… Да разные ситуации бывали. Вот не было у нас вратаря хорошего, молодые только. Хотели взять Бабарико, который ранее в «Динамо» играл. Но нам запретили его брать, потому что в «Динамо» он что-то наговорил генералу. Снова обратился к опытному Пашкову. Тот поставил условие: «давайте новую «Волгу»! Тебе же в прошлом году давали! «Ту я уже продал». Делать нечего, пошел к начальству. Пообещали дать машину, но б/у. «Нет, мне нужна новая!» — отрезал Пашков.
— И какие с ним отношения сейчас?
— Нормальные. Мы же с ним в одном доме живем. Здороваемся при встречах. Вратарь был замечательный. И комментирует матчи сейчас хорошо. Правильные слова говорит…
— При вас из горьковского «Торпедо» в сборную попала целая тройка Варнаков-Ковин-Скворцов. Никогда такого не было ни до, ни после…
— И что? Когда все было хорошо, когда шла игра, они говорили: «Какой тренер у нас хороший». Четвертое место заняли, даже «Динамо» обошли. А как пошла череда поражений, так за спиной, демонстративно, чтоб я слышал, Скворцов высказался: «Команда у нас хорошая, а тренер — г…но»…
Молодежка
Как-то в Мытищах «Атлант» играл очередной матч. Сидим вместе, смотрим игру.
И тут в соседнюю с пресс-центром ложу хлынул шумный поток узкоглазых мальчишек и девчонок лет двенадцати. Откуда они? Про «Куньлунь» тогда никто не слышал. Из Казахстана? Тоже не похоже.
Вышел тренер. Русский. Рассадил всех, успокоил. Кинул взгляд в нашу сторону. И вдруг перепрыгнул через барьер, кинулся к Морозову. Юрий Иванович тоже вскрикнул:
— Вася!.. – обнялись.
Василий Первухин. Болельщики со стажем, наверное, помнят этого замечательного защитника из «Динамо». Лично мне запомнилась из тех времен фирменная заготовка динамовцев при большинстве. Нападающие возили шайбу в чужой зоне, соперники прижимались к своим воротам. И тут же Первухин выезжал к «усам», ему откидывали шайбу, дальше следовал расстрел. Про этот фокус знали все. Но раз за разом это проходило. Что в «Динамо», что в сборной.
А ребята оказались из Японии. Первухин работал там детским тренером, вот и привез свою команду посмотреть на российский хоккей.
Морозов выделял Первухина. Часто вспоминал его. Хотя, если посмотреть составы его сборных, можно много звездных фамилий найти. Причем откровенных сорвиголов.
— Юрий Иванович, в одной команде вы собрали Билялетдинова, Канарейкина, Александрова, Хатулева… Это же гремучая смесь! Канарейкин и до сих пор дерется!
— Бориса Александрова сами ребята не любили из-за характера. Называли его гнидой. Но боевые были! Например, когда схлестнулись с канадцами команда на команду. Особенно Хатулев буйствовал… Майоров, как начальник, потом шутливо мне выговаривал за эту драку. А что, он сам не таким в молодости был?
— Почему в советские времена больше было талантливой молодежи? Которые из молодежной сразу в первую сборную шагали. Взять Третьяка или Хомутова – уже в 17 лет играли за сборную. А сейчас нет побед молодежки, мало кто в звезды выбивается. Талантов нет? Или деньги виноваты? Или работать не хотят?
— Таланты у нас всегда будут. А что работать надо или про «звездную болезнь» — и в советские времена было известно. Тот же Хатулев – хороший защитник был, но характер… И к деньгам все не надо сводить. Какие у молодых деньги? Тут намного сложнее. По себе могу сказать, что надо танцевать от печки. То есть от тренера. Вот вспомним наш «Химик». 23 года его тренировал Эпштейн и никто его не трогал. Только дважды «бронзу» завоевали. Все понимали, что с ЦСКА и «Динамо» мы конкурировать не можем, чемпионами нам не быть. Такая же история и с «Трактором». Середняки. Но сколько игроков вышло из Воскресенска и Челябинска!.. Сейчас все по-другому. Тренера могут уволить за три-четыре поражения подряд. Год-два поработать – уже подвиг. Нужен результат! Какие тут эксперименты с молодыми игрочками, когда тебе грозят увольнением? Какая работа с молодыми на перспективу? Берут опытных игроков, ветеранов. Чтоб результат давали. Старый конь борозды не испортит. Но и новой не вспашет… До двадцати – самый опасный возраст у хоккеистов. Вот есть молодежная лига. Ребята играют. А потом по возрасту отчисляют, а во взрослой команде для них места нет. И куда им идти? Думаю, что много игроков теряются в этом возрасте.
— А вы-то с молодыми умели работать…
— Да по-всякому было. Яркий пример – Вячеслав Быков. Недавно тут играла его команда, столкнулся с ним. Быков со мной поздоровался. А я ведь его в свою сборную не взял. Хомутова взял, а его нет. Не поверил в него…
Многие игроки из сборных Морозова стали тренерами. Работали на высшем уровне, завоевывали титулы. Некоторые и сейчас работают. Наверное, преувеличением было бы сказать, что именно Морозов в молодости вложил в них тренерские навыки, научил тактике, а не только командам «бей-беги». Все-таки на взрослом уровне все эти хоккеисты работали с лучшими тренерами страны. И в своих клубах, и в сборных. И намного больше времени у них было на науку.
Но вот какой случай однажды случился. На Кубке губернатора Московской области играл «Нефтехимик», который лишь месяц назад возглавил Геннадий Цыгуров. И эта команда по игре выглядела явным фаворитом.
Юрий Иванович восхищался:
— Ты посмотри, как за месяц Цыгуров настроил команду! Как четко все действуют! Вот, после атаки выстроились в обороне. Смотри, куда крайние бегут. Вот, тут же развернулись…
Зрителей немного, тихо. Площадка перед глазами – как планшетка в руках тренера. Морозова понесло – весь матч он мне рассказывал и показывал на примере «Нефтехимика» кто где должен стоять и куда бежать…
Вообще-то, я и раньше подозревал, что самый продвинутый журналист – дилетант. Если сам не занимался на серьезном уровне тем, о чем пишет. Есть много профессиональных нюансов, секретов. Есть конкретные методики, о которых журналист знает только в общих чертах.
Открытием стало то, что тренеры смотрят игру совсем другими глазами, чем журналисты! Мы видим общую картинку, подмечаем детали, отмечаем удачные или ошибки игроков. Но и только! А Юрий Иванович за два часа так расчертил картинку игры, что я потом полгода не видел общего плана. А только схемы-схемы, технико-тактические действия игроков. Как трансформер – сложились-развернулись, кто куда побежал…
Вместо эпилога
В последние годы Юрий Иванович работал с ветеранами хоккея Подмосковья. Сам уже был в преклонном возрасте, но постоянно ездил по всей области, помогая ветеранам.
Была традиция у ветеранов – 27 мая объезжали кладбища, поминали своих коллег. А в этот раз так сложилось, что накануне этой даты пришлось уже поминать Морозова.
Очень отзывчивый был человек. Спокойный, доброжелательный, интеллигентный. Никогда не ругался на людях матом. Иногда возникала мысль: как такой добрый человек работал тренером сорвиголов? Но такие мысли пропадали, когда начиналась игра. Порой, глядя на глупости, которые игроки творили на площадке, Морозов воспламенялся и живо реагировал на происходящее. Еле удерживая слова, которые рвались наружу. Ого, какие эмоции у человека, которому тогда было уже за семьдесят! Какие же эмоции и слова были у него в молодости?
А перед следующей игрой Юрий Иванович опять тихо сидел в сторонке в пресс-центре арены в Мытищах. Скромно сторонясь знаменитых и великих спортивных журналистов, которые все знают про хоккей. Не встревал в разговоры, хвастаясь своими званиями и титулами. Никак не доказывал свою значимость.
А зачем? Он все доказал в своей жизни!..
Источник фото: Официальный сайт "Химик" Воскресенск
Источник: allhockey.ru
